 «Этот
домовой жил в замке несколько лет. Владелец Худемюлена сначала
испугался нового своего соседа и вздумал уехать от него, предоставив
ему на некоторое время весь свой замок. С огромной свитой выехал он из
своих владений и поехал в ближайший город. Во все время пути рядом с
его повозкой вилось и летело по воздуху легкое белое перышко. Едва
успел барон приехать в город и остановиться со всей своей свитой в доме
одного своего приятеля, как между людьми обоих баронов начались такие
ссоры и драки, что хозяин прямо высказал гостю свое неудовольствие и
нежелание видеть его в своем доме.
Обиженный барон Худемюлеп
нс знал, куда и голову приклонить и как уладить дело со своим
приятелем. В ту минуту как, сидя на постели, он обдумывал, что ему
оставалось делать, позади себя услышал он очень знакомый голос
замкового домового-эльфа:
— Это я, Хинцельман, твой домовой!
— Ты как сюда попал? — закричал гневно барон, обеспокоенный не вовремя.
—Хе!
Хе! Хе! Не извольте горячиться, барон! — продолжал Хинцельман. — Ведь
вы в моей власти. Ведь это я всех заставил передраться и перессориться
и поставил вас в затруднительное положение; а все за то, что вы
вздумали убежать от меня. Не убежите, любезнейший барон:
я
всю дорогу летел за вами в виде белого перышка и от вас не отстану, так
уж лучше вернитесь в свой замок: Вы увидите, что я вам худа не желаю!
Барон должен был повиноваться эльфу и согласился вернуться в свой
замок, а Хинцельман тотчас прекратил все ссоры челяди и помирил обоих
баронов.
В замке был он после этого происшествия в таком
почете, что ему в верхнем этаже даже отвели, по его требованию, особую
комнату, в которой поставлены были для него маленькие стулья, кроватка
и столик. На этот столик ставила каждый вечер кухарка, с которой эльф
очень подружился, его любимое кушанье па блюде н каждое утро уносила
его дочиста вылизанным.
Хинцельман никому не делал зла, но
никому не спускал и обиды. За дворней барона он присматривал так зорко,
что никаким порокам нельзя было в ней заводиться: чуть только подмечал
он, что кто-нибудь из людей барона был нечист на руку, или сварлив, или
слишком любил крепкие напитки, он выходил из себя, бранился, кричал и
всюду преследовал виноватого невидимыми палочными ударами, которые
сыпались на него градом и не давали ни днем, ни ночью покоя.
Многим из окружавших его этот эльф предсказывал будущее удивительно
верно, многих вовремя предостерегал от опасности. Так, например,
советовал он одному офицеру, приехавшему к барону в гости, оставить на
некоторое время охоту и не стрелять из пищали. Тот посмеялся над его
словами и на другой же день отправился на охоту; но едва только
приложился он и вздумал выстрелить в оленя, пищаль его разорвало и
самого его жестоко ранило ее осколками.
— Послушался бы ты меня,
так ничего бы этого и не было! — прокричал над его ухом голосок
Хинцельмана, в то время как тот без чувств падал на землю.
Хинцельман в бытность свою в замке всего более любил играть с шутом и с
детьми, собиравшимися во дворе замка из окрестностей. В виде
прекрасного ребенка вмешивался он в толпу их и забавлял их, выдумывая
самые замысловатые игры. Но никто из жителей замка не видел его в
настоящем виде, потому что он никому в нем не являлся. Его друг,
кухарка, долго упрашивала его явиться ей и дать на себя насмотреться
вдоволь. Он долго не соглашался, наконец сказал ей:
— Хорошо, я тебе завтра явлюсь в погребе; приходи туда райо поутру и приноси с собой два ведра воды.
Кухарка на другой день чуть свет поднялась, взяла два ведра воды и
пошла в погреб. Отворяет дверь, оглядывается — никого нет. Взглянула
себе под ноги и видит — лежит на льду нагой ребенок; в сердце у него —
нож, и кровь широкой струёй течет по его нежному телу, образуя около
ребенка большую и темную лужу. Кухарка вскрикнула и упала без чувств, а
Хинцельман, явившийся ей в этом страшном виде, схватил оба ведра, облил
ее водой и тем привел в чувство.
— Не будь в другой раз любопытна! — закричал ей на ухо эльф, когда она очнулась».
|
